Скорашње поруке1
Крајишки родови / Одг: Брињско-удбински Кнежевићи никољштаци
« Последња порука drajver послато данас у 11:57:15 пре подне »Веома је живописан Надеждинов опис Гаје Омчикуса из Удбине који је угостио тројицу путника.
"Чудный старик этот Омчикус! Ему, верно, уже гораздо за семьдесят. По крайней мере, он очень хорошо помнит Марию-Терезию, а при Иосифе II был уже во всех кампаниях. Время сгорбило его колоссальный рост, смяло атлетические, богатырские формы; но он ещё совсем крепок на ногах, бодр и свеж как нельзя лучше. Глаза его сверкают ярким огнём, когда он говорит о своих походах, когда вспоминает, как бил и резал Турков. Назад тому лет пять, при неудовольствиях, возникших на границе между Австрийцами и Турками, Омчикус, давно уже выписанный из действительной службы, взял своё заветное ружьё и присоединился к батальону, который двинулся на границу, чтобы обуздать и отразить силу силою, в случае нужды.
— Куда ты, старый? — спросил его командир.
— Хочу в последний раз, перед смертью, сжечь ещё хоть одну турецкую кучу и застрелить хоть одного неверного! — отвечал спокойно Омчикус."
Иако већ у дубокој старости, прикључио се био батаљону на граници, јер му је посљедња жеља била да пред смрт "запали још једну турску кућу и убије још једног невјерника".
Гајо је путнике одвео у Мутилић и ту су некако и најбоље описане сцене овог путовања. Кнежевићи су већ знали за путнике који долазе. А сусрет руских и личких Кнежевића на путу из Удбине у Мутилић Надеждин је описао овако:
"Мы пошли вниз с высоты, на которой расположено селение Удбиня, по направлению к востоку. Омчикус шагал впереди, точно богатырь в семимильных сапогах, так что мы едва поспевали за ним. На половине дороги нам встретились двое мужчин, которые не шли, а бежали: один лет уж под пятьдесят; другой — с небольшим за двадцать. Увидевши нас, они остановились. То были Кнежевичи, Дано и Паво: первый — двоюродный племянник покойного Максима Дмитриевича, второй — родной, от родного брата. Оба они, обласканные Дмитрием Максимовичем, воротились назад с нами. На лицах их изображались и радость, и изумление, и родственная горячность, и с тем вместе глубокая, благоговейная почтительность."
Описује се затим сама кућа у којој се родио Максим Дмитриевич Књажевич
"Святая, патриархальная простота царствовала внутри. Никакого убранства, никаких признаков богатства и роскоши. Мебель самая смиренная, состоящая из утварей, необходимых для сельского домашнего обихода. В одном углу стояли «кросна»: так называется здесь ткацкий домашний стан. Впрочем, всё было в порядке, в опрятности, в чистоте."
А затим су се испред куће поредали сви Кнежевићи да поздраве госте. Суштински Надеждин описује једну класичну српску сеоску задругу.
"Когда мы вышли из дома, на дворе стоял целый ряд мужчин и женщин. Всё это были Кнежевичи, принадлежащие или к поколению Ильи, родного брата Максима Дмитриевича, который оставил после себя четырёх сыновей, или к поколению Дана, у которого также четыре сына. Оба эти поколения соединены законом в одно нераздельное семейство, у которого всё общее: домашний быт и служебная повинность, земля и хозяйство, труды и прибытки. Есть ещё два поколения Кнежевичей, происходящие от той же самой линии, как и Максим Дмитриевич, кроме тех, которые принадлежат к другой линии, произведшей в числе прочих майора Мата."
Описују и посјету цркви (то је иста црква са слике из претходних постова):
"Мы вошли в дом Божий; приложились, по обычаю, к храмовой иконе, всегда стоящей посреди церкви на налое. Как наружность, так и внутренность храма, самые простые, без всякого украшения и богатства. По существующему во всех здешних сторонах обыкновению, вся церковь внутри обставлена вокруг стен местами для почётнейших лиц из прихода."
Када се сва маса Кнежевића искупила да испрати путнике, Надеждин је то искористио да на лицу мјеста сакупи податке о роду Кнежевића.
"Между тем, всё семейство Кнежевичей собралось сюда же на прощанье. С карандашом и записною книжкою я уселся посреди них, с тем, чтоб собрать и заметить все подробности о настоящем состоянии фамилии. Дано диктовал мне более всех. Он был всех старше и знал всех больше."
На свом путу назад, тројица путника су прошла још кроз сљедеће мјеста: Бјелопоље, Кореница, Плитвичка језера, Прибој, Петрово село, Ваганац, Раковицу (гдје су жељели посјетити још једног Кнежевића њиховог рода, капетана Васу Кнежевића) да би своје путовање завршили у владичанском двору у Плашком. У наставку овог Надеждиновог извјештаја налази се оно што је он успио сакупити и закључити о роду Кнежевића из Мутилића.
"Чудный старик этот Омчикус! Ему, верно, уже гораздо за семьдесят. По крайней мере, он очень хорошо помнит Марию-Терезию, а при Иосифе II был уже во всех кампаниях. Время сгорбило его колоссальный рост, смяло атлетические, богатырские формы; но он ещё совсем крепок на ногах, бодр и свеж как нельзя лучше. Глаза его сверкают ярким огнём, когда он говорит о своих походах, когда вспоминает, как бил и резал Турков. Назад тому лет пять, при неудовольствиях, возникших на границе между Австрийцами и Турками, Омчикус, давно уже выписанный из действительной службы, взял своё заветное ружьё и присоединился к батальону, который двинулся на границу, чтобы обуздать и отразить силу силою, в случае нужды.
— Куда ты, старый? — спросил его командир.
— Хочу в последний раз, перед смертью, сжечь ещё хоть одну турецкую кучу и застрелить хоть одного неверного! — отвечал спокойно Омчикус."
Иако већ у дубокој старости, прикључио се био батаљону на граници, јер му је посљедња жеља била да пред смрт "запали још једну турску кућу и убије још једног невјерника".
Гајо је путнике одвео у Мутилић и ту су некако и најбоље описане сцене овог путовања. Кнежевићи су већ знали за путнике који долазе. А сусрет руских и личких Кнежевића на путу из Удбине у Мутилић Надеждин је описао овако:
"Мы пошли вниз с высоты, на которой расположено селение Удбиня, по направлению к востоку. Омчикус шагал впереди, точно богатырь в семимильных сапогах, так что мы едва поспевали за ним. На половине дороги нам встретились двое мужчин, которые не шли, а бежали: один лет уж под пятьдесят; другой — с небольшим за двадцать. Увидевши нас, они остановились. То были Кнежевичи, Дано и Паво: первый — двоюродный племянник покойного Максима Дмитриевича, второй — родной, от родного брата. Оба они, обласканные Дмитрием Максимовичем, воротились назад с нами. На лицах их изображались и радость, и изумление, и родственная горячность, и с тем вместе глубокая, благоговейная почтительность."
Описује се затим сама кућа у којој се родио Максим Дмитриевич Књажевич
"Святая, патриархальная простота царствовала внутри. Никакого убранства, никаких признаков богатства и роскоши. Мебель самая смиренная, состоящая из утварей, необходимых для сельского домашнего обихода. В одном углу стояли «кросна»: так называется здесь ткацкий домашний стан. Впрочем, всё было в порядке, в опрятности, в чистоте."
А затим су се испред куће поредали сви Кнежевићи да поздраве госте. Суштински Надеждин описује једну класичну српску сеоску задругу.
"Когда мы вышли из дома, на дворе стоял целый ряд мужчин и женщин. Всё это были Кнежевичи, принадлежащие или к поколению Ильи, родного брата Максима Дмитриевича, который оставил после себя четырёх сыновей, или к поколению Дана, у которого также четыре сына. Оба эти поколения соединены законом в одно нераздельное семейство, у которого всё общее: домашний быт и служебная повинность, земля и хозяйство, труды и прибытки. Есть ещё два поколения Кнежевичей, происходящие от той же самой линии, как и Максим Дмитриевич, кроме тех, которые принадлежат к другой линии, произведшей в числе прочих майора Мата."
Описују и посјету цркви (то је иста црква са слике из претходних постова):
"Мы вошли в дом Божий; приложились, по обычаю, к храмовой иконе, всегда стоящей посреди церкви на налое. Как наружность, так и внутренность храма, самые простые, без всякого украшения и богатства. По существующему во всех здешних сторонах обыкновению, вся церковь внутри обставлена вокруг стен местами для почётнейших лиц из прихода."
Када се сва маса Кнежевића искупила да испрати путнике, Надеждин је то искористио да на лицу мјеста сакупи податке о роду Кнежевића.
"Между тем, всё семейство Кнежевичей собралось сюда же на прощанье. С карандашом и записною книжкою я уселся посреди них, с тем, чтоб собрать и заметить все подробности о настоящем состоянии фамилии. Дано диктовал мне более всех. Он был всех старше и знал всех больше."
На свом путу назад, тројица путника су прошла још кроз сљедеће мјеста: Бјелопоље, Кореница, Плитвичка језера, Прибој, Петрово село, Ваганац, Раковицу (гдје су жељели посјетити још једног Кнежевића њиховог рода, капетана Васу Кнежевића) да би своје путовање завршили у владичанском двору у Плашком. У наставку овог Надеждиновог извјештаја налази се оно што је он успио сакупити и закључити о роду Кнежевића из Мутилића.
